Хулиган в городе иллюзий

Типаж, как говорят в киношной среде, у Александра Баширова – бандитско-хулиганский. На экране он часто возникает в привычном, но невероятном по своей притягательности амплуа. В России публика любит таких парней: кепка набекрень, небритое лицо, прищуренный взгляд, легкая ухмылка и скрученная папироска в углу рта. Появления именно такого человека можно ожидать в любой темной подворотне.

От Баширова-водителя мы ожидали бравады за рулем, виражей, гонок, ругательств в адрес других автолюбителей, а столкнулись с интеллигентной и на редкость предупредительной манерой вождения. Настолько идеально вести машину мог разве что пожилой джентльмен, лондонец с 50-летним стажем вождения. Но это так, ассоциации… Остается загадкой: как это возможно при таком бешеном темпераменте актера?

Философ на дороге
Баширов назначает нам встречу в самое «непробочное» время – в воскресенье, во второй половине дня. На улицах Петербурга машин намного меньше, чем в будни, и за пару часов мы успеваем вдоволь накататься по набережным в центре города, поговорить и даже пообщаться с поклонниками актера, которые терпеливо ждали, пока мы закончим съемку, а потом попросили запечатлеть их вместе с артистом: «На память!»

– Я сейчас – на пороге принятия решения: хочу поменять машину и выбираю, что купить, – сообщает Баширов, когда мы отъезжаем с Университетской набережной и направляемся в сторону его офиса: беседовать.
В дороге артист разговаривает не то чтобы с неохотой, а, скорее, осторожно. Водительский стаж у него приличный, больше 15 лет, но возиться с машиной Александр Николаевич не очень любит – предпочитает профессиональный сервис. Технические моменты его тоже не слишком интересуют: едет машина – и хорошо. Разговор артист начинает сам.

– Когда дождь, очень приятно, что у тебя есть машина. Функциональная вещь, как говорится, средство для движения. Здесь есть все что надо, и больше мне ничего не требуется, – обводя руками салон, отвечает Баширов на вопрос, предупреждая наше любопытство. Включает приемник и находит волну, где звучит джазовая мелодия.

– Вообще-то, я люблю этническую музыку, арабскую какую-нибудь. – Кивает он нам и поясняет свой выбор: – Такую, чтобы не заводиться; чтобы лихачество во мне не будила. Иногда под настроение можно и классику поставить…

В дороге Баширов почти не смотрит по сторонам и не отвлекается ни на что постороннее. Лишь однажды, заметив на набережной небольшую группу отдыхающих с воздушными шариками в руках, выглядывает в окно машины.
– Чего это они? Праздник у них, что ли? – и, вздохнув, добавляет: – Эх, люди празднуют, а мы работаем… Я хочу купить Mitsubishi Pajero, но уже «трехдверку»: она в городе удобнее, – возвращается он к автомобильной теме.

Мы замечаем, что подобная машина – выбор холостяка, но Баширов так аргументирует свой выбор:
– Я не так много езжу: чаще нахожусь в командировках, чем дома, а семейство… Куда ему деться? Как-нибудь влезет. Конечно, мне хочется и велосипед в машину загрузить, и все прочее, но тогда проще купить микроавтобус, чтобы ездить на отдых… Для того чтобы отдыхать, надо работать, оказывается! – И

Баширов продолжает философский пассаж:

– Здоровье требует денег. Сначала тратишь здоровье на работе, а потом восстанавливаешь его на заработанные деньги. В результате чувствуешь такую суету сует! Еще одним фильмом больше, еще одним бандитом меньше. Даже странно. Кто это все смотрит?

Мы пытаемся перевести разговор на более оптимистичную тему и, не слишком серьезно предрекаем Баширову роль в необычном для него жанре – романтического героя в эротическом триллере.

– Да, можно, но в жизни человечества, я вас уверяю, это ничего не изменит. Когда после войны в Югославии я снял об этом фильм, думал, что это хоть на что-то повлияет. Но я был слишком наивен! Идеалист! Сегодня киноискусство не влияет на общество; я уже не говорю про «мыльные оперы».

Вот красивое здание (в этот момент мы поворачиваем на Невский пр., и, похоже, речь – о здании на углу Малой Морской?), а у меня оно вызывает грустные мысли. Какой-то человек наверняка строил его для себя, но потом дом экспроприировали, и вся иллюзия гармонии его жизни была разрушена. В наше время его кто-то приватизировал, первый хозяин давно забыт… Все это вещи… И машина – вещь.

Машина-мечта? Ну, вот сделают, например, внедорожник «Роллс-ройс». А он будет нужен? Как можно мечтать о вещах? Я, например, мечтаю фильм снять или написать книгу.

Заметив наше уныние, Баширов виновато улыбается.
– Настроение у меня такое сегодня. Что, у вас разве не бывает? Да… – Он оглядывает дома по обе стороны проспекта. – Все это памятники иллюзиям, а Петербург – хороший музей тщетности всех усилий, и слава богу, что он существует…

Хотим сообщить нашему собеседнику что-то позитивное… Невпопад делаем ему комплимент:
– Вы хорошо водите!

Баширов моментально раскусывает наш прием и на грани иронии со смехом отвечает.

– Стараюсь. Люблю такой стиль, потому что в нем проявляются мои благородство, элегантность и уважение к красоте!

Тюнинг царского размаха

Замечаем, что облик Баширова очень совпадает с эстетикой 50-х и ретро-линии идут ему, как хорошо подогнанный по фигуре костюм. Актер довольно улыбается.

– Ох, в каких только костюмах я ни ездил: и в белых, и в серых; и царем, и вором в законе…

Интересуемся, что Баширов думает о практике среди автовладельцев давать своим машинам имена.
– Паранойя, которую надо лечить! – Смеется он. – Зачем называть машину – стиральную или легковую? Она же – неодушевленный предмет!

В пробки мы, к счастью, не попадаем, но вопрос о них задаем. Баширов сохраняет невозмутимость. – Маяться и дергаться в пробках глупо – то же, что бегать в поезде, думая, что от этого он быстрее поедет. Бессмысленное занятие! Попал в пробку – сиди! Или припаркуйся и иди пешком; или открывай офис на колесах и проводи в нем селекторные совещания. Есть возможность телевизор поставить в машину – смотри, компьютерные игры существуют – играй, книги, классическая музыка, бар… Хотя, это удобнее для пассажиров.

Недавно в Москве я сидел в пробке: ехал с водителем, шел уже третий час, и вдруг сзади какой-то человек на Honda… Видимо, заклинило его, мозг закипел, и он как нажал на газ! Попытался прорваться, процарапал свой автомобиль сбоку об ограждение… Да, сейчас многие нервничают на дорогах. Думаю, что это – от отсутствия нормального отдыха. – Баширов грустнеет и вновь становится задумчивым…

Из этого состояния его выбивает какой-то умелец на «Жигулях», который подрезает его и, не мигая, резко начинает перестраиваться. Актер улыбается и кивает ему вслед.

– Вот видите? Наверное, слишком много работал на дачном участке. Жара, а он без панамки, вот у человека и появляется любовь к быстроте – быстро выполоть сорняки, быстро перестроиться, а потом уж показать сигналом, что он имел такую мысль!

…Я тоже на дачу езжу, к тестю. Далеко, правда, под Вологду – пока доедешь… Но там хорошо, луга. Выхожу, вдыхаю ароматы трав и говорю: «Какая красота!..» А через пять минут у меня начинается аллергия. Затем – поедание таблеток и такое, – Баширов корчит забавную гримасу, – томное состояние. Да, жизнь наша протекает в стрессовом компоте… Радикально надо решать транспортную про6лему! Организация потоков? Нет, телепортация нужна!

Мечты, мечты…

Баширов не уточняет, что именно так вдохновило его на фантастические рассуждения: новая книга или телепередача, но сражает нас своим оптимизмом.

– Если люди станут способны к телепортации, – оживляется актер, – не нужны будут ни бензин, ни машины, ни самолеты. Все они станут раритетными транспортными средствами, как …лошадь сегодня. Правда, олигархи огорчатся: чем им тогда торговать-то? Зато не будет войн, потому что невозможно убить человека, который снует то здесь, то там, за одну секунду…

Мы намекаем Баширову, что для России это не лучший сценарий: мол, что будем на рынок поставлять, если не энергоресурсы?

– Натуральным хозяйством жить будем, – деловито рассуждает Баширов – Будем наслаждаться друг другом, а не процессом передвижения.
– Тогда нужно, чтобы эти телепортационные устройства у нас изобрели! – пытаемся мы восстановить справедливость.
– Я думаю, что нечто подобное уже изобретено, но не внедрено. Серьезно, не смейтесь! У нас столько изобретений в столах лежит! И не внедрены они, думаю, лишь потому, что олигархам это невыгодно.
– Скучновато получится, – пробуем мы урезонить фантазию собеседника. – Слишком уж быстро!
– Но лошадей же никто не отменял! Пойдите, купите лошадь и рысцой по полям передвигайтесь; ну, или в такси… А лучше, вошел в кабинку, раз – и ты в Париже! Выпил пивка с приятелями – и назад…

Баширов тяжело вздыхает: непросто творческому человеку, окрыленному мечтой, возвращаться на бренную землю.

Чтобы вновь отвлечь его от заоблачных мыслей, мы акцентируем внимание на салоне автомобиля, в котором не просто нет никаких украшений или цепляющих глаз штучек, но отсутствует даже намек на какое-то декорирование.

– Так это же понты! Нет, я люблю понты, но в машине они… дешевые какие-то. Моя фантазия – напиться и заказать всем бух… выпивки, в общем. Потом, правда, с похмелья я очень сильно об этом жалею.
А в автомобиле… Какие в нем могут быть понты? Леопардовые чехлы? Нет, если бы и было, то самое прикольное сделать на «Запорожцу» такой тюнинг, чтобы у него нормальный двигатель был: такой, чтобы Ferrari легко обгонял.

Ох, интересно было бы пугать общество – неожиданно спокойной ездой на «Запорожце» впереди всех! Знаете, сколько людей с понтами сразу захотят повеситься? Представьте, еду я, в салоне тяпки какие-то, грабли, обмотанные бинтами, и тетка рядом со мной сидит, грызет семечки и сплевывает на лобовое стекло тянущегося позади меня Ferrari. А его водитель дворниками пытается смыть эту шелуху… Ха! Вот это – настоящие понты!

Ну что еще можно сделать… Слышал я, что бывают ванные в лимузинах. Лимузин, я считаю, – специальное место для развлечений. Хорошая пена, и, может быть, еще одна часть декораций: в ванной – обнаженная дама. Тут, как говорится, у всех разный вкус. Некоторые любят погрудастей. Представляете, еду по Невскому, а у этой дамы вдруг вываливается грудь на багажник?! Что с народом будет, который в этот момент пытается перейти улицу? Конечно, народ будет в восторге! – закатывая глаза, сам себе отвечает Баширов.

– Ох, женщины… – продолжает тему актер. – На дороге я их боюсь; вернее, два раза боюсь. Их мысль мне всегда непонятна. Чего хотят? Куда едут? Как и в жизни: зачем пришла, что говорит и почему вдруг ушла? «Должна быть в женщине какая-то загадка?» А потом выясняется, что я сам должен был догадаться. И вот так сижу за рулем и угадываю: повернет - не повернет?..

«Сексапил» номер…

– Настораживают меня большие джипы. – Баширов резко переходит на мужскую тему. – Замечали: чем больше джип, тем меньше в нем водитель? Это, я думаю, вопрос для психоаналитика. Очевидно, проблема с потенцией компенсируется большим автомобилем и его лошадиными силами. Я не настаиваю, конечно, но какая-то связь все-таки есть. Проведите эксперимент! – хулигански посмеивается Александр.

Слышали, наверное, что если женщина покупает красные сапоги, значит, хочет привлечь внимание. Кстати, яркие машины, говорят, безопаснее, особенно морковно-оранжевые: их лучше видно на дороге, – то ли шутит, то ли импровизирует он.

Не в силах отвлечь Баширова от шутливых рассуждений в эротическом духе, мы делаем последнюю попытку вернуть его к теме автомобилей – через кино.

– Я часто сидел за рулем, – смеется актер, – но считаю, что это каскадерский хлеб и не претендую на трюки. Даже элементарные проезды я стараюсь отдать каскадерам. У меня ведь роли все больше хулиганские и бандитские – со взрывами, стрельбой, гонками… Нередко сидишь за рулем, а машина на трейлере катается. Это для того чтобы актер хорошо был в кадре освещен, чтобы звук был нормальный и камеру можно было поставить. Я думаю, что вообще неважно, умею я водить машину или нет, главное – моя сексапильность!

Отчаявшись, мы просим рассказать автоисторию.

– Какие могут быть истории, когда человек скромно себя ведет? – Улыбается Баширов, но историю все же рассказывает: правда, особую, в своем духе.

Автоистория

– Решил я как-то объехать пробку и попал на пустынную дорогу. Смотрю, стоит одинокий-одинокий гаишник, и место для него совсем не хлебное. Остановил меня, я вышел из машины. Когда он меня узнал, посмотрел грустно, вздохнул и говорит: «Да… Страна у нас – г…!» Я кивнул ему, он вернул документы и я уехал. Еду и думаю: «А с чего это я с ним соглашался?!» Потом проехал еще, и другая мысль пришла: «Да это же лирический гаишник, социально активный, критически мыслящий! Поделился со мной сокровенным, наболевшим. Мы ведь с ним, считай, по душам поговорили…» …Такая вот чисто российская история. В Германии такого никогда не произошло бы!